«Похоже, я породил чудовище» - мысленно усмехнулся Дехсет, слегка удивлённый ответом Тринити. «Или даже двух. Определённо, сегодня выдался удачный денёк!»
~ У тебя будет возможность – без тени иронии в голосе отозвался претендер. – И в отличие от того выбора, который некогда был предоставлен мне, альтернативой не будет смерть.
«Интересно, кто из тебя вырастет, маленькая фем? Враг или слуга, а может – приспешница? Или даже любовница… Но росточком не вышла. А хотя, при должных модификациях, это может быть очень интересно».
Определённо, его планы насчёт Тринити серьёзно изменились, причём, изменение это было неожиданным и для самого Дехсета. Но разбрасываться столь ценными кадрами он не привык, пусть его опыт организатора и был мизерен. Впрочем, уже в следующий миг, иная спутница претендера привлекла к себе его внимание. Причём, таким интересным образом, что не смотря на их недавние любовные утехи, Дехсет ощутил желание взять её в ближайшей подсобке, оставив Тринити стоять на часах. Не без труда поборов сей искус, искролог улыбнулся в ответ. Странности он не заметил, вернее, она была слишком неочевидно и воспринималась как естественное развитие характера его Единственной и Неповторимой.
~ Браво, милая, растёшь, но до меня тебе ещё далеко. Что до пряников… От сладкого болят денты, ты разве не знаешь?
Фраза Ниры в защиту Шоквейва его позабавила, но и заставила задуматься. Его фем явно переживала один из самых насыщенных на эмоции этап в своей жизни. Она была слишком привязана к Шоквейву и Новому режиму, а значит, могла совершить глупость, вроде попытки оправдать его. Хорошо, что он озаботился подарком. Скейл был создан, чтобы защитить Ниру от любых опасностей, включая её саму. Но он не всесилен. Оставалось надеяться, что фем будет держать ухо востро. Её поцелуй он встретил с лёгкой улыбкой на губах, и по ровному свечению фиолетовых огоньков в его оптике, исполненной чёрного тумана, фем могла понять, что её возлюбленный совершенно спокоен.
~ Не бывает лжи без причины, Искра моя – почти ласково сказал он. – Что до Режима и судьбы нашей расы… Ты знаешь моё мнение. Оно осталось неизменным и по сей день. Будь хорошей девочкой, и выживи. И тогда, при новой встрече, ты получишь и кнут, и пряник. Обещаю.
С этими словами он свернул за угол и разом пропал с радаров обеих фемботок.
«И ведь наверняка попадут в историю…» - со вздохом подумал он, ускоряя шаг. «Но мне нужно понять, что именно со мной происходит. А до тех пор, тебе лучше держаться от меня подальше».
Дехсет в задумчивости поднял слегка подрагивающую руку, сжал кулак. О, с каким наслаждением он погрузил бы их в развороченный грудной отсек… неважно чей. Ощущать, как хрустят на пальцах тонкие механизмы, как пульсирует в руке камера Искры, ощущать последнее касание умирающей жизни подобного себе. Это не был багровый туман ярости, он сохранял хладнокровие и здравый рассудок, но желание убить, и не важно кого, крепчало с каждой минутой. Но это не было его желанием, и в этом претендер был уверен. Он желал смерти многим, и с удовольствием разорвал бы на части любого из своего большого списка. Ему была ведома похоть, ненаправленная на кого-то конкретного. Но убивал он исключительно тех, кого ненавидел. Жажда резни никогда не была свойственна ему, и как заядлый интроверт, Дехсет быстро ощутил стороннее воздействие. Благо, вопрос о том, чем именно пыталась отравить его лжеЭнергия так и вертелся в его уме. Осталось сложить два и два… И действовать, пока самообладание не оставило его. А до тех пор он предпочёл оставить Ниру и Тринити наедине друг с другом: убивать свою фем он не хотел, а убивать Тринити было и вовсе глупо. Всё равно, что сломать тонкий и ценный инструмент лишь из-за простого желания что-нибудь сломать. Благо, план у него был, а как свято верил Дехсет, иметь план – это иметь две трети решения.
В холле у фемботок не возникло ровным счётом никаких проблем: охрана ещё не была оповещена о предательстве Тринити, так что, её и крадущуюся следом Ниру пропустили без всяких вопросов. Уровень казарм встретил их красным светом аварийных ламп и тишиной. Помимо постовых, там не было ни души. Вернее, так им казалось… Ровно до тех пор, пока свернув за очередной поворот, они не налетели на Гув и Оптимуса Прайма. Что занятно, оба находились в режиме маскировки, так что сенсоры не могли предупредить фемботок об опасности. Причиной тому была простая небрежность, сопряжённая с сильным волнением, но Нира и Тринити этого не знали, и могли подумать нечто совсем иное. Особенно, учитывая что оба двигались прямиком к выделенному лифту на тюремный отсек.

Оптимус ощущал волнение идущей рядом фемботки. Он и сам был в смятении, с самого момента, когда увидел новый Кибертрон. Но сейчас для Прайма забрезжил луч надежды. Он и сам не знал, каких слов ждал от Гув, но именно эта чёрно-серая фем виделась ему ключом к обнаружению правильного пути. Может быть, это было чутьё. А может, простое подсознательное желание сильной личности вновь обрести почву под ногами. Они добрались до казарменной палубы без приключений, охрана проводила их удивлёнными взглядами, но задать вопрос никто не решился. И вот они шли по уровню казарм, Оптимус по прежнему освещал им дорогу своими мощными прожекторами, и казалось, весь ушёл в слух. Он несомненно удивился бы, узнав, что его записали в разряд хитрецов: предводитель автоботов понимал, что защищая свой мир, Гув может решиться на повторную атаку, и именно это понимание давало ему надежду на то, что этой атаки не произойдёт.
Он слушал её так, как верующие слушают речи пророков. Ему нужен был путь, путь как спасти всех и не убить никого, этого пути он жаждал всей своей сущностью, самой Искрой жизни, что горела в его груди. Когда же Гув заговорила о том, что они, по сути, солдаты и их дело маленькое, он невольно улыбнулся под белоснежной маской. Нельзя было не улыбаться тому, кто озвучивал твои же собственные мысли из далёкого прошлого. Именно так некогда и думал Орион Пакс, простой капитан полиции. Оптимус помнил свои тогдашние колебания так же ясно, как и то, к чему привела его нерешительность: уничтожение целого города со всем населением, тирания Зеты Прайма, может быть, сама война. Поняв, что фемботка закончила, он благодарно кивнул ей и на миг чуть сильнее сжал её руку.
- Спасибо за искренний ответ. Твои слова показали мне, насколько я был слеп. Теперь я знаю, что должно быть сделано.
На несколько секунд он замолчал, прежде чем заговорить снова. Из его голоса исчезла та тень неуверенности, которую могла ранее ощутить в нём фемботка. Голос Прайма был именно голосом Прайма. Правителя. Лидера. Вершителя судеб своего мира.
- Вы назвали своё государство Новым режимом – вымолвил он, - и пусть ранее это и была правда, сейчас это название утратило свой смысл. Определение функций своих граждан. Неограниченная власть в руках нескольких трансформеров. Даже мнение о том, что солдаты и простые граждане не должны вмешиваться в дела правительства. Всё это уже было, четыре с лишним миллиона лет назад. Перед началом войны. И как я не видел этого раньше? Безусловно, этот мир отличается от того Кибертрона, что породил десептиконское восстание. Я не сомневаюсь в стремлении Шоквейва достичь лучшего будущего. Но ради этого будущего, он прольёт реки энергона и раскалённого металла. Ты видела, как по его приказу расстреляли твоих же товарищей. И ты по прежнему подчиняешься ему, как и многие другие. Как некогда поступал и Орион Пакс. Ты веришь, что малыми жертвами можно достичь лучшего будущего. Что это время пройдёт, и когда-нибудь, не будет насилия и не придётся убивать. Когда исчезнут все те, кто нарушают покой общества. Право, я не могу тебя винить. Я сам думал так же, когда-то. Как и многие другие. Мы оба знаем, к чему привели эти мысли. Боюсь лишь, что в этот раз новое десептиконское восстание будет ещё более жестоким, и окончится полным уничтожением нашего мира. Потому что, признай: Шоквейв никогда не ослабит хватку. Он будет держаться за свою власть до самого конца, и если победа окажется недостижимой… Он скорее уничтожит Кибертрон, чем проиграет.
«И теперь, раз мне известно, что должно быть сделано, остаётся иной вопрос: как?».
И не успела отзвучать эта мысль, как в голове Оптимуса сложился чёткий, ясный план действий.
- Я согласен с тобой в том, что касается процветания нашей планеты – заметил он. – Шоквейву и Ультра Магнусу удалось многого достичь, но боюсь, что тот мир, который ты знала, уже обречён. Мегатрон и его ближайшие подручные уже на Кибертроне. Но даже если бы мы не вернулись, итог был бы прежним. Никогда общество, построенное на костях своих граждан, не добьётся процветания и устойчивости. Рано или поздно, его граждане отвлекутся от материальной стороны своей жизни, и поймут, что стали рабами в собственном государстве. И тогда начнётся война, ибо свобода – право всех разумных существ.
Внезапно, он остановился и склонился к ней, положил свои массивные руки на её плечи, заглянул ей в глаза тем самым проницательным взглядом, который некогда заставлял Искры автоботов петь, а Искры десептиконов – уходить в пятки.
- Я не повторю прошлых ошибок. Я не останусь в стороне, не буду молчаливым свидетелем крушения жизней и судеб. Мы можем это предотвратить. Вместе. Если Шоквейв поймёт, что у него не будет иного выбора, он согласится на реформы, и это спасёт Кибертрон от гибели. Но для этого, мне нужна твоя поддержка. Твоя, и каждого бота и фемки на этой станции. Только вместе мы сможем избежать новых бессмысленных битв и смертей. Скажи… ты со мной?
Хотел бы он, чтобы был иной путь? О да, больше всего на свете! Понимал ли он, что Шоквейв вряд ли согласится на уступки? Безусловно. Но вся ирония этой ситуации заключалась в том, что если раньше Оптимус метался и не мог сделать правильный выбор, то теперь, когда ситуация прояснилась, у него уже не было выбора. Его долг призывал защитить Кибертрон от нависшей над ним угрозы. Долг Прайма. Долг правителя. Воистину, жестокая шутка судьбы: он, тот кто ставил высшей ценностью свободу выбора, был лишён её с момента, когда принял Матрицу. И сейчас, этот долг вновь лёг на его плечи. Но вместе с ним, Оптимус ощущал, как возвращаются знакомая уверенность и целеустремлённость. Для него долг был не только ответственностью, но и источником сил и воли к победе. Он понимал, что избранный путь не идеален, но что-то в груди Оптимуса подсказывало ему, что он сделал правильный выбор. Была ли это мудрость Матрицы, или его собственной Искры? Он не знал. Но так или иначе, он был исполнен решимости вернуть гражданам Кибертрона то, что принадлежало им по праву – их свободу, их право самим определять свою жизнь, и само право на неприкосновенность этой жизни. Таков был его долг. Долг Прайма.